Галина Могурова – Сэнди был 29-ого октября 2011[2012]-ого года. До этого предупредили, чтобы все покинули, а кто не смог, кому некуда, остались. Осталась и я. Был сильный ветер, восточный. У меня окна были на запад и легко открывались – ветра не было. Я стояла при открытых [окнах]. Я с восточной стороны невозможно (выбивал стекло ветер). И вот в 6:30 вечера пошла первая вода по улице. Я быстренько спустилась вниз. Свет у нас уже был отключен—нет, не отключен: лифты были отключены. Я по лестнице спустилась вниз посмотреть – а с какой стороны идет вода? Когда я спустилась, вода по улице уже шла. Там был секьюрити и сильно плакал котенок маленький. Я выскочила, хотела открыть дверь, чтобы схватить этого котеночка (маленький такой – может месяц/полтора ему), а дверь не открывается: сильный ветер. Секьюрити помог мне открыть эту дверь. Мы открыли, и я только хотела взять этого котеночка – он был дикий. Он быстренько побежал, и вода его подхватила и унесла, и вода пошла уже в дверь к нам. В это время я поднялась по лестнице домой, секьюрити тоже поднялся по лестнице на второй этаж (там у него свои знакомые были).
Я пришла домой. Когда я пришла, вода шла везде и по стоянке уже вода шла. И смотрю, по заборчикам вода поднимается, поднимается и дошла (заборчики у нас на метр)—вода сравнялась. И машины – только макушки остались. Потом машины, которые на сигнализации, сильно стали реветь, кричать, гудеть. А вдали машина загорелась, видимо от проводки. Сильные были разряды молнии, где было замыкание. Как будто молния, но это была не молния – это был разряд электричества. Я стояла все время смотрела одна. Ну, по телефону звонила; с друзьями еще общалась (у меня друзья дальше живут). И вода поднимается. Смотрю – машины поплыли. По улице шла одна машина – скорая помощь (амбуланс). Он уже еле-еле ехал, но я думаю, что он уже не доехал дальше никуда, потому что пошла сильная вода.
И машины по улице поплыли, поплыли какая куда. А у нас автостоянка – они все вот тут зацепились (они загорожены) – одна колет другую, и кто гудит, кто все. И смотрю, вода пошла уже до окон первых этажей: пошла по окнам и чуть выше окон. И она поднималась с половины седьмого до семи часов – она поднималась, [поднимался] уровень. После семи часов она уже шла на одном уровне – примерно полтора метра, и шла она до одиннадцати часов.
В полвосьмого потух свет. А в одиннадцать часов — ну, без десяти одиннадцать, у меня заглох телефон. Я разговаривала, и он заглох – все.
Марк Марков – Телефон мобильный?
ГМ – Мобильный, мобильный. И я стояла все время смотрела. До одиннадцати [вода] ровно шла бурунами прямо. Такими вот [показывает руками] – одна высота. [Вода] шла – я пока думала: куда она идет? В одиннадцать часов вода остановилась. Смотрю, не туда, не сюда. Потом пошла обратно. Пошла, пошла, пошла и пошла она обратно. Вот так вот было Сэнди. И все. Я после этого смотрю – вода все стала ниже, ниже, ниже. И я тогда успокоилась, пошла легла спать спокойно [смеется].
Утром проснулась, воды нигде нет – коллапс, полный коллапс. Я вышла—выйти я сразу не могла, потому что в подъезде чуть ли не до колена была грязь и невозможно выйти. Я опять поднялась наверх. Потом, где-то к обеду я спустилась, потому что стали люди шуметь, стали волонтеры идти: воду нам подносить. Но у нас, и вода была и газ (в нашем доме) – и вода и газ были. Но света у нас не было. Я спустилась вниз и пошла по улице смотреть на машины (где на второй этаж поднимается в этих домах). Машина – какая-то задом в дверь стоит, какая-то передом – прямо в дверь стоит. А какая-то поперек стоит – люди выйти не могут. Машина стоит поперек – ее никак [не сдвинуть]. Вот здесь где у нас почтовый [ящик]—только не здесь, а дальше, где почту мы бросаем, машина одна с будкой (как была с будкой) и ее как несло: будку подняло, а мотор-то тяжелый, и донесло ее и на вот этот почтовый ящик ее будка посадила, а мотор внизу остался [смеется]. У меня в то время как раз не было фотоаппарата – фотоаппарат сломался, не могла сфотографировать.
Потом подъехали мои друзья, они подъехали [узнать], живая ли я. Нашли меня: в коридоре темно – они идти не могут. Но в общем нашла меня моя подруга и говорит — поехали ко мне.
Я говорю — нет, я не могу, потому что у меня еще мурка.
— Бери мурку.
— Нет, я мурка никуда не могу брать, она в чужом доме не может жить.
— Ну поехали.
Я говорю — Я к вам поеду, мне надо зарядить телефон – разрядился.
И мы сели к ней в машину, и мы проехали по улицам. Я пошла у нее зарядила телефон. В это время мне дочь из России позвонила — Мама! Что у вас там делается?
— Я — говорю — жива здорова. Не переживайте, все нормально. Я сейчас не у себя дома, а у подруге: заряжаю телефон. Но я сейчас вернусь домой. Компьютер не работает: света нету.
Мы же по Скайпу все время общаемся, а тут все отключено.
ММ – А вы по Скайпу у подруги общались?
ГМ – Нет, из дома она всегда звонит.
ММ – Она на мобильный позвонила?
ГМ – Уже она мне на мобильный позвонила, потому что по Скайпу она не дозвонилась, переживает. И она мне позвонила на мобильный и я ей ответила: «не переживай; все нормально; света нет.» А у подруге моей нету моего Скайпа. Он только у меня. Ну и все, они привезли меня обратно.
Я пошла посмотреть здесь по бордвоку: и полдома стоит, и диваны стоят, и кресла стоят, и детские кроватки стоят. В общем такое было, потому что в Сигейте снесли дома — [ураган] снес. И он [ураган] их сюда принес и здесь высадил, эти дома. Это было что-то. Был страшный коллапс. Бордвок весь был поломанный, все перевернуто. Вот так вот было Сэнди.
ММ – Было страшно?
ГМ – Было. Сначала нет, но потом когда свет потух и телефон отключился, было страшно, было страшно. А потом я попробовала—у меня спички были, фонарики были, свечки были – я заготовилась. Зажгла свечку. Газ попробую – раз. А он не загорается – он же от электричества. Я поднесла спичку, газ загорелся. Во, жить можно. Ну, а свет отключен – в холодильнике стали продукты пропадать. Сутки прошли, вторые сутки. Я собрала, что можно, в рюкзак – отвезла на Кингс Хай Вей к моей знакомой. Отвезла, оставила, приехала домой.
На второй же день пошли волонтеры. Воду несли; продукты несли. В двенадцать часов ночи стучат в дверь: «воду возьмите. Water, water. Take water.» Вода была в бутылках. А утром вышли мы, через день вышли. У нас здесь по улице столько волонтеров: привезли и одежду, и обувь, и продукты. Выдавали – бери сколько хочешь. Вывезли большие кастрюли (супы всякие и жаркое). Подходишь, тебе наливают; покушала. С самого утра до темна. Вечерами носили продукты упакованные. Спасибо Америке. Слава богу, были мы обеспечены. Конечно, было страшно – страшно пережить. После песка было везде – вы знаете, по дороге на метр. Вот этот дом наш рядом, так у них и дверь невозможно было открыть. Вы понимаете, все очищали от песка. Песок возили день и ночь машины. Возили опять туда, откуда пришел.
ММ – Какие организации [вам помогали]?
ГМ – Церковные многие организации, церкви. Ото всюду: с Апстейта, где не было Сэнди. Давали нам эти визиточки: «вот приходите, наша церковь такая-то». Религиозные организации очень много помогали. Очень много помогали и мусульмане. В общем и христиане, все религиозные. Как мы брали визитки, все религиозные.
ММ – Как действовали городские службы?
ГМ – Я не могу сказать, что плохо. Сразу приехали. Стали записывать все. Ну, записали. Я записала тоже, что у меня из продуктов пропало. Мне дан был ответ, что ничего страшного. Я ничего не получила. Ну ничего. Слава богу, меня волонтеры накормили. Спасибо всем людям добрым.